Рынок канапли Казахстана. Что с ним не так?

Интерес к продукции из конопли не остывает во всем мире уже как минимум 20 лет. Из конопляного сырья производится самая разная продукция: волокно, текстиль, медицинские изделия, лекарства, пищевые продукты и даже порох и ракетное топливо для оборонно-промышленного комплекса.

Сегодня в Казахстане техническая конопля возделывается в незначительных количествах — площадь засева едва достигает 1000 га, при этом большая часть продукции уходит на экспорт. Производством занимается компания KazHemp, единственная фирма, которая смогла получить разрешение от правительства на этот вид деятельности, в то время как другим отказывали. Масштабы производства не растут из-за неопределенной позиции государства: работу по возрождению коноплеводства необходимо начинать с адаптации национального законодательства к международным нормам. Культивация конопли поднимает комплекс проблем, поэтому властям проще оставить вопрос в подвешенном состоянии.

На шаг позади

Каннабис — не только наркотик: за рубежом из него изготавливают лекарства. Крупные корпорации рассматривают иные варианты — Coca-Cola, например, ведет переговоры с канадским производителем марихуаны Aurora Cannabis Inc. о производстве безалкогольных напитков на основе каннабиса без психоактивного воздействия.

Дореволюционная Россия и ранний СССР стояли на переднем краю коноплеводства. В 1928 году посевные площади под эту культуру составляли 966 тыс. га — 1‑е место в мире (по данным РИА «Новости» со ссылкой на Краснодарский НИИСХ им. П.П. Лукьяненко ). С 1931 года в СССР была развернута широкая планомерная работа по селекции конопли, но уже к 1965‑му посевы конопли не превышали 300 тыс. га.

В 1937 году американцы начали антиконопляную кампанию — главы бумажной и нефтеперерабатывающей промышленности видели в каннабисе реальную угрозу своему бизнесу. В 1961 году ООН утвердила единую конвенцию о наркотических средствах. Конвенция предписывала полностью запретить культивирование конопли и ее использование, кроме как в медицинских и научных целях.

В начале XXI века возник (кстати, именно в США) и к настоящему моменту набрал силу противоположный тренд. Наиболее развитые страны стремятся легализовать употребление и сбыт каннабиса: легализация разного уровня уже произошла в 45 странах, в том числе в Германии, Чехии, Бельгии, Австралии и Финляндии. Техническая конопля рассматривается в качестве одного из перспективных направлений сельхозпроизводства.

В 2017 году оценка легального рынка конопли (как психотропной, так и технической) составляла около 9,5 млрд долларов. Мировой объем производства технической конопли в 2018‑м, по данным FiorMarkets, — 4,4 млрд долларов. Согласно прошлогоднему исследованию Arcview Market Research и BDS Analytics, к 2022 году ожидается рост до 32 млрд, а в 2027‑м — до 57 млрд долларов. Большую часть объемов составляет медицинская марихуана и лекарства, которые содержат каннабиноиды. По данным компании-производителя TilRay, только в США к 2020 году объем рынка медицинской марихуаны составит 80 млрд долларов, не говоря о применении в текстильной и бумажной промышленности.

Одним из факторов роста мирового рынка признают изменения в регулировании одного из крупнейших рынков — американского. В 2017 году президент СШАДональд Трамп принял поправки в аграрное законодательство (Farm Bill), в числе прочих новаций был пункт о легализации промышленной конопли. После этого американцы включились в гонку с Канадой за первенство на рынке по объему производства. Страны «большой семерки» после легализации марихуаны в Канаде и поправок в законодательство США решили тоже запрыгнуть в набирающий скорость поезд промышленного производства конопли. После Канады началась кампания по легализации конопли в Великобритании, сегодня там доступны медицинские продукты на основе растения. В этом году уже в Германии началось производство медицинских препаратов с использованием марихуаны.

Казахстан потенциально способен занять нишу на этом рынке. Находящаяся на границе РК и Кыргызстана Чуйская долина — самая большая зона дикорастущей конопли в мире. По последним данным, площадь произрастания составляет 126 тыс. га, но еще в 2010 году площади под дикой коноплей оценивались в 140 тыс. га. Сокращается площадь произрастания конопли не только из-за активности правоохранительных органов, которые борются с посевами, но и из-за снижающегося год от года уровня влажности.

После распада СССР в Казахстане заговорили о создании в Чуйской долине промышленного производства, чтобы перерабатывать коноплю хотя бы в веревки. В 2003‑м власти заявляли о проекте завода по комплексной переработке конопли, планировалось привлечь инвестиции в размере 54 млн долларов. Этот проект даже вошел в Стратегию индустриально-инновационного развития Казахстана на 2003–2015 годы. Его должны были реализовать в 2004–2006‑х, предполагалось, что инвесторами выступят немецкая Treu-Hampf AG, Инвестиционный фонд Казахстана, Банк развития Казахстана и Европейский банк реконструкции и развития. Но проект был заморожен.

Пока казахстанское государство на коноплю только тратит ресурсы. Ежегодно в Чуйской долине проводится масштабная полицейская операция «Кокнар». Например, в 2014‑м в МВД сообщили о 23 тоннах уничтоженного наркосырья; на пике в 2006‑м — было уничтожено 26 тонн.

Нулевой результат

В 2014 году депутат мажилиса, а ныне спикер сената Дарига Назарбаева во время правительственного часа предложила передать плантации дикорастущей конопли, произрастающей в Чуйской долине, для переработки крупным фармацевтическим компаниям. «Сколько уже бюджетных денег истрачено на эту борьбу? Эффективна ли она? Сегодня, может быть, настала пора на самом деле дико произрастающую коноплю использовать именно в хороших, медицинских целях, целях развития народного хозяйства», — обратилась Дарига Назарбаева к тогдашнему министру внутренних дел Калмуханбету Касымову.

Активность начали проявлять и предприниматели. Директор департамента агропромышленного комплекса (АПК) и пищевой промышленности Национальной палаты предпринимателей «Атамекен»Ербол Есенеев в начале июля 2019 года на одной из пресс-конференций рассказал, что инициатива по использованию конопли со стороны предпринимателей существует последние пять лет. «Мы не против при четком соблюдении требований. Потому что, ну честно признаться, при таких коррупционных рисках соблюсти четкий алгоритм возделывания, экспорта, переработки конопли очень сложно», — сказал он.

Также г-н Есенеев подчеркнул, что в вопросе возделывания промышленной конопли отсутствует поддержка со стороны правоохранительных органов. По его словам, «Атамекен» поддерживает инициативы предпринимателей, а МВД РК выступает против из соображений сложности обеспечения четкого контроля. «Хотя сейчас уже есть семена, которые позволяют выращивать коноплю без каннабиса», — добавил представитель НПП.

Но прежде чем говорить о внутренних проблемах, нужно решить внешние — возможные противоречия с международным законодательством. Главный компонент наркотической марихуаны — тетрагидроканнабинол (ТГК). В Казахстане это вещество запрещено в соответствии с законодательством РК и международными конвенциями ООН 1961‑го и 1971 года. Для того чтобы получить разрешение в рамках международного права, казахстанская сторона должна провести исследования и доказать, что уровень ТГК в конопле не превышает условный — 0,1% (по примеру России).

Бывший министр внутренних дел Калмуханбет Касымов в 2018 году рассказывал, что для промышленного производства конопли нужны изменения в законодательстве. Он отмечал, что в странах Европы, Канаде и Австралии на законодательном уровне в промышленных целях разрешается использовать коноплю, если содержание в ней тетрагидроканнабинола ниже 0,3%. При этом для России установлена норма в 0,1%, а для Казахстана — 0%. «Когда будет готово заключение, мы внесем изменения в закон о допустимом наркотическом содержании в конопле. И если мы в законном порядке, через парламент, примем такое решение, тогда наши коммерсанты получат возможность изготавливать промышленные продукты из конопли», — предположил г-н Касымов.

От ООН ответа все еще нет, однако известно, что для запуска этой отрасли в соответствии с единой конвенцией о наркотических веществах в каждом государстве должно быть создано специальное учреждение, курирующее сферы производства и реализации конопли. В правительстве нет определенного мнения по этому вопросу. Г-н Касымов говорил о том, что никакое госучреждение создаваться не будет. Вопросами переработки будут заниматься Мининдустрии и инфраструктурного развития, Минздрав возьмет на себя вопросы медзаключений и анализа, Минсельхоз будет решать вопросы взращивания, а МВД все это будет контролировать.

В поле воин

В Казахстане возделыванием и переработкой технической конопли занимается KazHemp. Вся площадь засева составляет около 1000 га. По словам директора Максима Скрынника, компания производит длинное конопляное волокно (для тканей), костру — сырье для стройматериалов, короткое волокно (текстиль и целлюлоза) и семена технической конопли (белковый концентрат, масло). Конкурентов у него нет, государство одобрило только проект KazHemp.

«Наверное, была доля везения, но в целом это достаточно проработанный проект. Вся схема очень простая: мы начинали с бумажного бизнеса, хотелось создать предприятие, которое бы перерабатывало сырье в Казахстане по доступной цене при высоком качестве», — объясняет г-н Скрынник. Идея к нему пришла в 2015 году, тогда он анализировал ситуацию в бумажном сегменте — из чего можно делать бумагу в Казахстане? Все варианты, включая лен и камыш, отсек и решил присмотреться к технической конопле.

Два года ушло на изучение всех процессов, поиск подходящей почвы и климатических условий. Самый важный момент — селекция. Компании удалось вывести сорт конопли, который показывает 0% ТГК, при этом растения в дальнейшем не переопыляются и сохраняют нулевой показатель.

«Изначально, когда мы шли в конопляную тему, то понимали, что здесь ничего нельзя скрывать, нужно открыто обо всем говорить. Самая большая проблематика этого растения — маркетинговая, а именно восприятие его как наркотика», — рассказывает Максим Скрынник. Команда начала обсуждать вопрос с НПП, затем заинтересованность проявили государственные органы. Каждая встреча, говорит он, заканчивалась тем, что люди начинали осознавать, что конопля — коммерческая культура.

Все, что производит KazHemp, уходит на экспорт. Внутреннего рынка нет. В 2017 году объем производства волокна составил тысячу тонн, семян — 600 тонн, в 2018‑м — 6 тыс. тонн волокна и 2,8 тыс. тонн семян. В планах у г-на Скрынника увеличить посевные площади до 50 тыс. га и довести объемы производства до 110 тыс. тонн ежегодно. «Хотим сделать кластер по выращиванию стоимостью 50 млн долларов. Основные цели — первичная переработка и получение пряжи для текстиля. Мы с партнерами сейчас это все прорабатываем, налаживаем связи с международными и внутренними производителями, — рассказывает он. — Второе направление — целлюлоза, ведь мы практически всю ее импортируем. В будущем завод должен покрыть существенную часть импорта Казахстана». Медицинское применение конопли — третье потенциальное направление.

«Для существования этой отрасли нужно начинать не с Максима Скрынника — понятное дело, что почва и климатические условия позволяют вырастить эту коноплю. Другое дело, что нужны международные разрешения и изменения в законодательство», — полагает отечественный органик Айгуль Рамазанова. Она, как и г-н Скрынник, заинтересована в промышленном возделывании конопли, однако сетует на то, что никому, кроме г-на Скрынника, не разрешают этим заниматься. Собеседница считает, что государство пытается выстроить конструкцию там, где она уже выстроена, и задается вопросом, почему нельзя просто перенять опыт других стран, той же Канады. «Конопля выгодна, нужно относиться к ней как к продукту, который принесет большую прибыль. Соответственно будут налоги, поступления в бюджет. Можно будет открывать крупные перерабатывающие предприятия и грамотно использовать 200 тысяч га земли», — говорит она.